Where did we come from? Why are we here? Where do we go when we die? What lies beyond And what lay before? Is anything certain in life? Dream Theater
Если крепко задуматься об основном со-бытии жизни каждого из нас, то мы придем к заключению, что это - существование индивидуального Я и существование Мира. Есть только эта связка Я-Мир, больше нет ничего.
У нас обязательно есть какие-то представления о мире, представления о себе, и всю жизнь мы только тем и занимаемся, что пытаемся утрясти эти представления, примирить их между собой. Если кому-то это удается, то считается, что этот человек живет «в гармонии с собой и миром». Все наши ощущения, чувства и мысли полностью укладываются в эти рамки между Я и Миром, отсюда проистекает любая наука. Здесь лежит и начало философии.
Если исходить из объекта изучения, то можно легко вывести основные разделы философии. Я может задать Миру несколько фундаментальных вопросов: «Что ты есть?», «Как мне тебя познать?», «Как я должен при этом мыслить?», «На какие ценности я должен при этом полагаться?». При попытках ответа на эти вопросы мы получаем соответственно онтологию - теорию сущего, гносеологию - теорию познания, логику - теорию мышления и аксиологию - теорию ценностей. Так мы приходим к систематической философии, изучая которую можно высохнуть со скуки, поскольку человека она рассматривает только как один из моментов бытия в онтологии, в остальном отсылая нас к антропологии и анатомии.
Но, ведь, можно мыслить иначе, начав с другого конца, начав с вопроса «Что есть Я?». Из Я можно напрямую вывести «вечные» философские вопросы. Для этого я предлагаю выйти на улицу.
Есть что-то вроде игры или теста на философичность. Нужно всего лишь встать где-то в людном месте и представить, что тебя нет. Не только подумать об этом («меня нет» - мысль очень простая, слишком короткая, чтобы как-то задеть нас в обыденном состоянии), а именно представить - в цвете, объеме и со стереозвуком. На самом деле это сделать очень непросто. Для начала стоит попробовать представить себя стоящим на тротуаре по ту сторону дороги - здесь могут помочь зеркальные витрины. Затем можно попытаться подумать о том, что ты остался дома, и на этой улице тебя нет. Так путем последовательного вычеркивания себя можно дойти до полного самоуничтожения. Таким образом моделируется собственная смерть (примерно так же, если вы помните, развлекался князь Андрей у Толстого). Надо сказать, что образы в голове в этот момент возникают самые жизнеутверждающие. Кто-то едет в Лазаревское и закупает домашнее вино декалитрами. Кто-то влез на крышу и поет песни. Кто-то продолжает коллекционировать бабочек, кто-то в библиотеке извлек из книги рубль старого образца, кого-то только что отшили, а кто-то варит кофе. Только тебя нет.
Конечно, наивно полагать, что такие видения посетят вас в этот момент в первый раз. Главное - чтобы в этот раз вас сильнее ранило. Если вы ни грамма не философ, то тогда эту игру можно рассматривать как фокусировку решимости: есть большая вероятность, что именно в этот день вы признаетесь в любви, или хотя бы уволитесь с осточертевшей работы.
Если же в вас есть философское начало, то вы будете пытаться разрешить базовую проблему - проблему конечности нашего бытия. Этот вопрос выливается в построение такой картины мира, в которой смертность как-то компенсируется. Готовых рецептов здесь достаточно - множество религий и самых разных философских систем.
Но специфика нашего времени состоит в том, что думающему человеку трудно принять какое-либо готовое решение - от христианства с его классическим догматом о бессмертии души до новейшей эзотерики с учениями о вхождении личности к некую космическую матрицу при условии достаточного духовного развития. Если вы философ, то построите свой универсум. Остальные люди после размышлений на эту тему, как правило, приходят к выводу, что «если бы на этом все кончалось, то это было бы слишком глупо». В любом случае, даже если человек не претендует на постижение смысла всего мироздания, то его обязательно тревожит смысл его собственной жизни, в равной со всеми мере ограниченной смертью. Итак, «самая классическая» из вечных проблем - проблема смысла жизни. (Правда, филологи при этом словосочетании начинают беситься и доказывать, что смысл может быть только у текста. В строгом смысле слова они правы. Тогда уместно говорить о цели жизни, а не о ее смысле. По сути, разницы никакой, только пафоса меньше).
Поскольку вопрос о смысле жизни возникает из проблемы ее ограниченности, то ответ на этот вопрос обязательно скрывает в себе тематику бессмертия. Для нас оно достижимо только в памяти. Поэтому общая идея в этом вопросе для большинства людей состоит в том, чтобы «оцарапать земную кору» на века. «Личная» память каждого отдельного человека ограничена, но, на счастье, у человечества есть небиологическая память - культура. Ничто индивидуальное, уникальное в своей новизне не может исчезнуть - оно автоматически включается в культуру. Причем в корне ошибочно мнение, что туда можно «попасть» исключительно с помощью книг, музыки или чего-то подобного. Скажем, Дон Жуан вошел в культуру всей своей жизнью.
Понятно, что, если формально смысл жизни у всех один - остаться в культурной памяти, то содержательно он может быть разным. Две трети человечества скажут вам, что, если их жизнь полна любовью, то она имеет смысл. Таким образом из вопроса о смысле жизни возникает вопрос о смысле любви. Опять же, в русской философии активно развивается идея, что только нашедший истинную любовь человек может достичь бессмертия (в истоке этой мысли лежит миф об андрогинах - «целых» людях, которых разгневанный бог разделил на части - мужчин и женщин, обреченных на поиск своей единственной недостающей половины).
Задумавшись о любви (влюбленным это делать не рекомендуется!), человек приходит к мысли, что объективно ее действительно можно свести к сексуальному влечению, все же остальное, субъективное - великое, но у каждого свое, неповторимое и единственное, из-за чего стоит резать вены - есть мифотворчество и ибогенация (создание образа). Любовь есть самый умопомрачительный пример настоящего творчества. Отсюда возникает еще один вечный вопрос - смысл творчества. Страдая от творческих мук человек, однако, скоро понимает, что культура - не только спасение индивидуального, но и его проклятие. В голове художника есть замысел о Новом Мире, альтернативном нашему, но создать этот мир в его реальности он не в состоянии, и страдания творца оборачиваются не новым бытием, а страницами книг, холстами и мелодиями.
Любовь и творчество, происходящие из осознания нашей смертности, можно назвать молодостью и зрелостью человека. Есть и старость, которая смертью же и заканчивается. Предположим, жизнь удалась - Любовь обретена, Роман написан. На закате своей жизни человек может дистанцироваться от всего сделанного, посмотреть на все это со стороны. Любящий и творящий во многом слеп, недаром эти порывы описывают словом «страсть». В старости возникает возможность задать себе вопрос, почему же ты занимался именно этим, а не чем-то другим. Здесь мы имеем дело с финальным в жизни Я вопросом - вопросом о том, какая ценность была главной в твоей жизни.
Совершенно справедливо говорят, что именно в старости человек серьезно думает о Боге. Бог в данном случае выступает как вершина личной иерархии ценностей; он существует и для атеиста, для которого «Бог« - старое доброе слово для обозначения этой главной ценности, которой подчинены все остальные. И на этом пути формально есть готовые ответы: Добро, Красота, Истина. Если ты любил, значит, тебя мучил вопрос, что такое Добро. Если ты настоящий художник, то думал о том, что такое Красота. Нам, философам, полагается искать Истину.
ВЕЧНЫЕ ВОПРОСЫ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА
Каждый человек в какой-то момент своей жизни задается вопросами: зачем я живу? есть ли судьба? насколько я волен в своих решениях и поступках? существуют ли законы, определяющие развитие мира? кто или что определяет эти законы?
Еще в большей степени каждый человек интересуется теми проблемами, которые касаются его положения в этом мире.
Смертен человек или бессмертен? Как можно понять бессмертие человеческого существования? Может ли человек узнать о своем предназначении в этом мире или это ему недоступно? Что можут знать человек? Что есть истина? Как отличить ее от заблуждения и лжи?
Каждого человека волнуют и нравственные проблемы. Что такое совесть, честь, долг, ответственность и справедливость? Можно ли четко разграничить добро и зло? Откуда берется зло в человеческих поступках и мировой истории? Возможно ли достижение такого состояния в развитии человечества, когда зло исчезнет и наступит «эпоха всеобщей любви и согласия»?
Люди задаются вопросами: зачем жизнь, зачем смерть, какой смысл в боли, почему мы стареем, почему с нами случается то, что случается? Ради чего существует страдание, почему человек может переходить от страдания к радости, от радости к страданию, что переносит его, словно ветер, из одного состояния в другое? Почему возникают страхи, почему – сомнения?
Когда у человека рождаются такие вопросы, он вынужден либо искать ответы, либо продолжать жить в постоянной тревоге, как человек, надевший на глаза повязку и не желающий ничего видеть. Когда есть неясности и вопросительные знаки, нет лучшего способа, чем продолжать формулировать вопросы, ведущие к поиску ответа.
Когда Сократ говорил: «Я знаю только то, что я ничего не знаю», он говорил это не для того, чтобы смириться с таким положением вещей. Это было одновременно и признание того, что многое ему неведомо, и стремление к дальнейшему поиску, приобретению знаний: «Я буду познавать больше, ибо нуждаюсь в большем…».
Проходят века, но человек продолжает ставить перед собой все те же вопросы.Искусство жить состоит в том, чтобы изо дня в день пытаться ответить на эти вопросы, чтобы понять смысл боли и страданий, радости и любви, смысл собственной жизни и жизни человечества.
Философы в своих теориях, как и обычные люди, очень по-разному отвечают на эти вопросы. Это многообразие идей позволяет каждому найти в философии свое, понятное, созвучное именно ему, его потребностям и интересам.
На философские вопросы нет окончательных, единственно правильных ответов, т.к. каждое обращение к ним, осмысление уже известного становится в результате и своим, в чем-то новом решении того или иного вопроса.
Философия – это древнейшая, но вечно обновляющаяся форма мысли, теоретически развитый, логически разработанный вид и уровень мировоззрения. Философия – это великое искусство, великая наука, особый, глубокий подход к жизни. Это подход, при котором человек живет не вслепую, а с открытыми глазами и открытым сердцем, не боится проникать в таинства, окружающие нас, не боится всматриваться во Вселенную и задавать вопросы о ее загадках, о загадках человечества и о нас самих.
Основными проблемами философии называют высшие, существенные, важнейшие вопросы человека о мире и о самом себе. В разное время сущность и способы постановки вопросов варьировались. В табл. 1.2 показаны основные проблемные сферы, первоначально исследуемые в разные эпохи и разными философами.
Таблица 1.2. Основные проблемы философии
Все эти вопросы - из разряда «вечных» и открытых. Каждый из них может быть уточнен в ряде более развернутых, но не менее существенных вопросов, например, таких: о Что есть бытие? -> Из чего все произошло? о Что есть познание? -> Каковы пределы знания человека? о Что есть человек? -» В чем смысл жизни? о Что есть общество? -> Как сделать общество справедливым? о Что есть ценность? -> Что имеет значение в жизни?
Конечно, философия не ограничивается «вечными проблемами». Уже говорилось, что в философии отражается время со всеми его особенностями и противоречиями. Поэтому философия «обречена» заниматься и современностью. Приведем примерный список наиболее актуальных вопросов, рассматривавшихся на международных философских конгрессах и конференциях последних лет:
О философия политики и права - международное право, демократия, права человека, международный порядок, война и справедливость, терроризм, неравенство, бедность, глобализация;
О философия языка и литературы - язык науки, смысл, понимание текста, выражение истины, искусственные языки;
О прикладные этико-философские вопросы - проблемы аборта, эвтаназии, клонирования человека, генной инженерии; смертной казни; прав животных, ценности природы; ответственность ученого;
О философия виртуальности - интернет, виртуальные миры, компьютеризация, искусственный интеллект;
О философия феминизма - права женщин, эмоции и чувства, критика логики;
о история философии - применение традиционных теорий к современности.
Одним из важных для понимания развития философского знания является вопрос, традиционно называемый «основным вопросом» философии. Звучит он так: «Что первично - материя или сознание?» Мир имеет как материальные проявления (ощущаемые физические объекты), так и идеальные (знания, идеи, мысли, эмоции). Что является определяющим? В зависимости от ответа на этот вопрос философы делятся на материалистов и идеалистов.
Материалисты полагают, что реально существует лишь материя. Она полностью независима от нашего сознания. Более того, сознание зависимо, вторично и является свойством самой материи. Так, сознание человека не может существовать без мозга как сложного материального органа. Вера в существование особых и независимых от материи сущностей - души, духа - ненаучный предрассудок.
Идеалисты *, напротив, считают, что единственной достоверной реальностью можно считать лишь наше сознание, а то, что называют материальными вещами, есть лишь его проявле-
1 Не стоит путать философский идеализм с идеализмом в поведении (мечтательность и наивное прекраснодушие).
ния. Кто способен достоверно доказать, что видимые нами вещи являются реальностью, а не простой видимостью? Так, человек считает все, что он видит во сне, реальным, однако мир сна иллюзорен и создан сознанием. Может быть, вся жизнь есть сон, иллюзия, мираж и мы просто не способны «проснуться» и пробиться к настоящей реальности (как считают объективные идеалисты) или же реальности и вовсе нет, а все существует только в нашем сознании (как считают субъективные идеалисты )?
Тем, кто видел фильм «Матрица» (1999, режиссеры братья Вачовски), достаточно легко понять концепцию объективного идеализма. Для понимания идей субъективных идеалистов рекомендуем обратить внимание на классическую пьесу П. Кальдерона с символическим названием «Жизнь есть сон» (1636).
Дуалисты придерживаются третьей точки зрения, согласно которой материя и сознание рассматриваются как две независимые стороны реальности. Для дуализма, собственно, не возникает проблем по поводу ответа на «основной вопрос философии», поскольку становится невозможен сам вопрос: в мире нет ничего вторичного. И материя и сознание - равноправные и взаимосвязанные начала. Дуализм в философии не очень популярен - он уходит от борьбы, которая является движущей силой философской мысли. В этом отношении и материализм, и идеализм имеют право на существование: в их вечном споре оттачиваются аргументы, рождаются новые идеи и в конечном итоге развивается философия.
В качестве «философских» часто приводят два следующих вопроса: «Что было раньше - курица или яйцо» и «Слышен ли звук падающего в лесу дерева, если поблизости никого нет?» Хотя оба вопроса, строго говоря, не являются философскими, для первого можно предположить, что, согласно теории эволюции, вначале все-таки было яйцо. Во втором вопросе необходимо отметить многозначность слова «звук». Это и волновые колебания, и слуховые ощущения человека. Тогда звук будет существовать в первом смысле и не будет - во втором. Что касается философских вопросов, то философ-идеалист, возможно, спросил бы по этому поводу: «Есть ли вообще лес, если в нем никого нет?»
Название «основной вопрос философии» (данное немецким философом Фридрихом Энгельсом) достаточно условно.
По мнению многих современных философов, основным является вопрос о справедливом обществе, о ценностях человека или его предназначении. Так, французский философ Альбер Камю писал:
Решать, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно .
Для вопроса Камю тоже есть свои основания, хотя ответ интуитивно очевиден: «стоит» (к этому заключению приходит и сам философ). Но как прожить эту жизнь?
Таким образом, философские проблемы многообразны - единственной общей их особенностью является то, что развернутые ответы на них не способна дать ни одна из наук, кроме самой философии. Выбор основной проблемы - личное дело каждого мыслящего человека. Философия предполагает, что в поисках сути каждый должен руководствоваться собственным умом, а книги и высказывания известных философов - лишь средства формирования собственного мнения, а не набор истин на все случаи жизни.
ЧТО НЕОБХОДИМО ЗНАТЬ
- 1. Философские проблемы суть важнейшие и наиболее общие вопросы человека о мире и о самом себе.
- 2. В зависимости от ответа на вопрос: «Что первично - материя или сознание?» в философии выделяются две основные традиции - материализм и идеализм.
ЗАДАНИЯ
- 1. Перечислите основные проблемы философии. Какую из них вы считаете наиболее важной? Почему?
- 2. В чем основные отличия материализма от идеализма?
- Камю А. Миф о Сизифе // Сумерки богов. М., 1989. С. 223.
«… «последние», «высшие» или «вечные» вопросы не во все времена обнаружили те свойства, за которые получили характеристику «проклятых».
Так называемые «органические» эпохи, когда общественный мир стоит твёрдо на своих китах, и эти серьёзные, флегматичные животные, не тревожимые острыми гарпунами практических противоречий и идейной критики, не проявляют опасной склонности ворочаться с боку на бок и нырять, - органические эпохи, в сущности, не знают проклятых вопросов. Если бы наш симпатичный молодой метафизик адресовал свои вопросы, например, к тому не тронутому капитализмом и культурой натурально-хозяйственному мужичку, который некогда был настоящим «китом» для целого стройного, полного надежд старонароднического мировоззрения, а ныне превратился почти в мифическое существо, - то ответы получились бы определённые и вразумительные, чуждые всякой «тревоги» и «сомнений». Правда, эти ответы не удовлетворили бы вероятно, нашего героя, может быть, показались бы ему вовсе даже не ответами; но что именно потому, что он - представитель совершенно иной, «критической» или «переходной» эпохи, которая уже выполнила одну половину дела - покончила со старыми ответами, но не успела выполнить другой - покончить со старыми вопросами.
Философское и теологическое образование «мрачного юноши» не может подлежать сомнению. Он знаком со всевозможными ответами, какие когда-либо давались мудрецами человеческого рода на занимающие его вопросы. Почему же он не в состоянии успокоиться ни на одном из этих ответов? Что довело его до такого безнадёжного к ним недоверия, что морские волны кажутся ему более компетентными в метафизике, чем мудрые авторы этих ответов, и что даже головы означенных мудрых людей он считает вполне достаточным классифицировать по тем колпакам, которыми они украшены?
Во всех ответах метафизиков и теологов он нашёл одно общее и крайне прискорбное свойство: развертываться в бесконечные ряды, не двигаясь с места.
«В чём состоит существо человека?» - спрашивает, например, он, и ему, положим, отвечают: «В бессмертной душе». «А в чём существо этой души?» - спрашивает он тогда. Допустим, что на это даётся такой ответ; в вечном стремлении к абсолютному идеалу добра, истины и красоты. «А что такое этот идеал?» - продолжает он; и когда ему дадут определение: идеал этот есть то-то и то-то, - он вынужден спрашивать дальше: «Что есть это самое «то-то и то-то», которое заняло место сказуемого при подлежащем «абсолютный идеал»? - и т. д., без конца. Перед ним выступает как будто бесконечный ряд отражённых образов в двух параллельных зеркалах. Успокоиться на каком-нибудь из ответов его ум может так же мало, как его зрение остановиться на котором-нибудь из отражений. Напротив, образы становятся всё более тусклыми, ответы все менее понятными, чувство неудовлетворенности возрастает.
Та же история повторяется с каждым из «проклятых» вопросов; и наш юный философ, видя, что не может ни от кого добиться иных ответов, кроме ещё более «проклятых», впадает в вполне понятное отчаяние. Мудрецы пытаются объяснить ему, что это совершенно неосновательно, что во всем виноват он сам. Они говорят: «Молодой человек, вы впали в очень грубую ошибку, бесконечно растягивая цель вопросов. Вы можете, разумеется, по поводу всякой вещи, по поводу всякого определения спрашивать: что такое это? что такое то? - но вопросы эти не всегда имеют разумный смысл. Есть вещи, непосредственно известные, непосредственно очевидные и понятные: всякая попытка определить их, во-первых, бесцельна, потому что они не нуждаются в определении, во-вторых, неосуществима, потому что нет ничего более их известного, через что их можно было бы определить. Раз вы дошли до них, вы достигли цели и должны остановиться; дальнейшие вопросы представляют уже только злоупотребление грамматическими формами и нашим терпением».
Прекрасно, - замечает мрачный юноша, - так будьте же любезны указать мне, где то непосредственно известное, о котором вы говорите. Я спрашивал вас, в чём состоит существо человека; вы мне сказали: в бессмертной душе. Уж не она ли должна быть непосредственно для меня очевидна и понятна?
Конечно, да! - подхватывает один мудрец, - разве вы не чувствуете её в себе, разве вы не сознаете себя, свое духовное «я», так резко и ясно выделяющееся среди всего мира? Неужели тут нужны ещё какие-нибудь определения?
Так вот, представьте себе, что для меня это «я» совсем не ясно и не понятно. Иногда мне кажется, что я его действительно чувствую и отличаю от всего остального; иногда, напротив, оно совсем куда-то ускользает и становится неуловимо; а иногда я замечаю, что оно у меня не одно, а как будто их несколько. Как же мне не спросить, что оно, в сущности, такое?
В этом вы совершенно правы, - снисходительно замечает другой мудрец. - Эмпирическое «я», которое старые богословы смешивали с душою, отнюдь не есть что-либо определённое, - это не более как хаос переживаний. В нём надо выделить то абсолютное, нормальное «я», которое составляет подлинную сущность человеческой личности, её бессмертную душу. Именно это «я» вы сознаёте в себе, когда подчиняете свои переживания высшим этическим, эстетическим и логическим нормам, когда стремитесь к абсолютному добру, красоте, истине.
Увы, почтеннейший, - с грустью отвечает наш герой, - с этими вашими абсолютами дело обстоит для меня ещё хуже, чем с душой вообще. Вчера мне казалось, что я стремлюсь к абсолютному добру, отдаваясь порыву патриотической ненависти к врагам отечества и подавляя все противоположные чувства; а сегодня я вижу, что это была оргия пошлого шовинизма, враждебного истинному идеалу. Вчера я старался обуздывать чувственные страсти, стремясь, как мне казалось, к высшей духовной красоте; а сегодня я подозреваю, что в основе этого обуздания лежала просто подлая трусость перед стихийными силами моей собственной природы. Как же мне не спросить вас, что такое ваши абсолютные идеалы?
Очевидно, несчастье молодого философа, а вместе с тем и его отличие от тех мудрецов, которые предлагали ему свои решения вечных задач, сводится к полной невозможности найти в своих переживаниях что-нибудь достаточно определённое и непосредственно-понятное, чтобы оно могло послужить надёжным базисом и критерием для всего остального. Если человек старых времен употреблял выражение «моя душа», то он хорошо знал, о чём говорит: то было его сегодняшнее сознание, которое лишь незаметно отличалось от вчерашнего и завтрашнего, которое представляло прочный и консервативный в своих повторениях комплекс переживаний, а потому и воспринималось как нечто вполне известное и само собою понятное. Привычное не возбуждает вопросов и недоумений, человек не может видеть в нём никакой загадки: силою многократного повторения даже самое смутное понятие, как о том свидетельствует вся история религиозных догматов, получает в конце концов окраску величайшей достоверности и очевидности. Различные мелкие божества католической религии, с которыми ежедневно вступает в молитвенное общение итальянский крестьянин, для него ничуть не менее реальны и несомненны, чем его соседи, с которыми он беседует и ссорится. Чем консервативнее сознание, тем больше в нём самоочевидного и самопонятного, - того, что не порождает сомнений, а, наоборот, может служить опорой против всяких сомнений, базисом для надёжных и убедительных ответов на всякие вопросы.
В своей психике наш герой не находит ничего достаточно устойчивого и консервативного, ничего настолько «непосредственно-известного», чтобы можно было остановиться и с успокоенным сердцем сказать: «Вот это для меня понятно и не требует ни вопросов, ни объяснений; и так же будет понятно всё, что мне удастся свести к этому». Все отвлечённости, которыми угощают его мудрецы, кажутся ему переменными, неопределёнными и сомнительными по содержанию. Все определения, которыми ему пытаются помочь, кажутся ему бесплодной игрою со смутными и туманными образами, в которых нет жизни и силы, чтобы материализоваться. «Mobilis in mobili» - «изменяющийся в изменчивой среде», - таково трагическое положение, которое делает совершенно безнадёжными, с его точки зрения, все усилия философских голов, без различия их уборов, в деле решения «вечных» вопросов, - вопросов о неизменном и неподвижном в жизни. На сцену выступает новое лицо, для которого мрачный юноша, к своему удивлению, не находит места в своей классификации философских голов.
Это - критик-позитивист, который, вместо измышления ответов на «проклятые» вопросы, ставил вопрос о самых этих вопросах, об их законности и логической состоятельности. «Вы хотите знать, в чём состоит «сущность» человека, жизни, мира? - говорит он, - но постарайтесь сначала выяснить себе, что, собственно, подразумеваете вы под чтим словом «сущность». Оно означает неизменную основу явлений, тот абсолютно постоянный субстрат, который скрывается под их непостоянной оболочкой. Это слово имело смысл для ваших предков, которые не знали, что в действительности нет ничего неизменного, ничего абсолютно постоянного. Они выделяли из действительности более устойчивые элементы и сочетания и, считая их, по недостатку наблюдения и опыта, за абсолютно устойчивые, называли их «сущностью» данных вещей и явлений. Вам же хорошо известно, что абсолютно постоянных комбинаций вовсе нет, что в каждом явлении каждый его элемент может исчезнуть и смениться новым, и если вы, стремясь добраться до сущности, устраните из действительности всё, что в ней изменчиво и что, следовательно, не соответствует самому понятию сущности, то у вас ничего не останется. Останется только слово «сущность», выражающее вашу попытку найти неизменное в изменениях, попытку безнадёжную по своей внутренней, логической противоречивости. И все ваши вопросы, в которых фигурирует это слово, так же логически противоречивы, как выражаемое им понятие. В них не больше разумного смысла, чем, например, в вопросе, как велик объём данной поверхности, или из какого дерева сделано железо.
«Другие ваши вопросы - о «происхождении» человека, жизни, мира, - происхождении не в смысле научного опыта и наблюдаемой последовательности явлений, а в смысле абсолютного, внеопытного, творческого первоисточника, - вопросы эти выражают стремление найти последнюю причину всего существующего. Но понятие причины возникло из опыта и относится к опыту, оно выражает связь между одним и другим предметом, между одним и другим явлением; вне отдельных данных предметов и явлений оно лишено всякого смысла. Между тем, то «всё», о котором вы спрашиваете, отнюдь не есть какой-либо данный предмет или данное явление, - оно есть бесконечно развёртывающееся содержание, к которому принадлежат все предметы и явления; применять к нему понятие причины - значит принимать его за нечто данное, ограниченное, - а оно безгранично и никогда не дано нам. И опять-таки ваши предки знали, что говорили, когда ставили вопрос о причине всего, о творении мира. Их «всё», их «мир» представлял из себя, действительно, нечто данное и вполне ограниченное, хотя бы в их мысли: им чужда была идея о бесконечности бытия, природа была для них только очень большой вещью, для которой они подыскивали и соответственно большую причину. Но вы, имеющий понятие и об экстенсивной и об интенсивной бесконечности существующего, как можете вы ставить об этой бесконечности вопрос, относящийся только к конечному? Вы, знающий, что «всё» не есть объект возможного опыта, а только символ его беспредельного расширения, каким образом хотите вы обращаться с этим «всё», как с одним из таких объектов? Поистине, вопрос ваш подобен вопросу ребёнка о том, сколько вёрст от земли до небесного свода или сколько лет господу богу.
Бойся тех вопросов, на которые одновременно пытаются дать ответ и религия, и наука. Если уж эти две силы вступают в неуступчивый спор - значит, они не могут доказать свою позицию. А нам потом мучиться и искать ответы на эти сложные вопросы. Может быть, когда-нибудь мы получим на них ответы, но точно не сегодня.
Что есть добро, а что есть зло?
Добро - это ангелочки в белом, а зло - сатана в черном. Добро - это пионеры, переводящие старушек через дорогу, а зло - дети, которые в овраге лошадь доедают. Cталин, расстрелявший триллион человек, - зло, а Царь-Батюшка - очевидное добро. Так ли всё на самом деле? Тут смотря с какой стороны посмотреть и от чего отталкиваться. Общественные нормы и религия кое-как определили хорошее и плохое, но некоторые их решения порой противоречат здравому смыслу. Все нормы и законы, в которых мы живем, установлены людьми, причем не всегда большинством. А раз уж тут замешаны люди, значит, решение по определению субъективное. Убийство за оскорбление своей религии в некоторых культурах считается добром, тогда как в цивилизованном мире за шутку, в которой упоминалось Священное писание, никому и в голову не придет отрезать человеку голову, потому как нельзя убивать.
Или другой пример: ты подсказал людям сомнительной наружности с сильно заляпанными грязью номерами машины, где находится дом под номером 8. Вроде бы сделал доброе дело - помог разобраться, но потом узнал, что человека в этом доме застрелили. А ты просто-напросто навел убийц на жертву.
Или, допустим, помог незнакомой девушке спустить коляску. Она бы и сама могла, но благодаря тебе всё произошло проще и быстрее. Добро? Безусловно. Но если бы она промедлила, ее бы не сбил на переходе пьяный водитель. Это зло. Но ты же не знал эту девушку, не знал, что у нее явные проблемы с психикой, что она пырнула ножницами свою мать, что у нее маниакальные наклонности, которые передались ее сыну, и через 25 лет эта невинная лялька, чьи врожденные недостатки были усугублены влиянием сумасшедшей мамаши, превратится в серийного убийцу-насильника, возможно, самого жестокого в истории. Вот и думай над всем этим: хорошо это или плохо. Всё очень неоднозначно. Твоя помощь одним может нанести ущерб другим. То, что в одной ситуации кажется добром, в другой оборачивается злом. И наоборот. Поэтому о добре и зле можно говорить лишь в узконаправленном, достаточно условном смысле - например, давать оценки в пределах одной социальной формации. И во многом поэтому отпадает возможность ответить на вопрос, все-таки является истинно правильной.
Насколько реален наш мир?
В детстве, особенно в плохие моменты, которые нынче кажутся совершенно безобидными, очень хотелось, чтобы всё, что с нами происходит, оказалось сном. То есть тебе снится твоя жизнь, и это своеобразная репетиция, которая позволит тебе выучиться на ошибках. И вот, прошло уже очень много лет, проблемы стали весомее, думы более приземленными, а мы все думаем: не сон ли это? И вообще, всё вокруг - это не иллюзия? Что, если реальность - это всего лишь симуляция, созданная более продвинутым разумом, и окажется, что фильм «Матрица» был близок к истине как никогда.
По мнению физиков, реальной действительности в привычном для человека понимании не существует. Вселенная - это иллюзия, фикция, огромная, хорошо детализированная голограмма. Материальный мир представляет собой проявление и отражение процессов, которые происходят в неведомом человеку мире информационно-энергетических субстанций.
Если нас создал и контролирует кто-то другой (например, легендарные жидорептилоиды, играющиеся нами так же, как и мы играем в Sims), то мы можем понятия не иметь о нашей истинной сущности. А нами просто управляют забавы ради и относятся к нам не серьезнее, чем мы сами относимся к нарисованным чувакам. Может, оттого в мире происходит столько идиотского?
Но для нашего удобства и безопасности лучше считать условно, что наша Вселенная реальна. Просто потому что иначе можно сойти с ума. А если мы даже докопаемся до истины, то нас сотрут в порошок. Потому как круг лиц, которым дозволено знать правду, не может стать шире.
А есть ли Бог?
Тема существования Бога уже который год побеждает в номинации «Лучшая тема для разжигания срачей». И вместе с тем это очень важный вопрос, не потому ли мы всегда на первом свидании задаем вопрос: «А как же Бог?». Верующие с пеной у рта утверждают, что Бог, как разумная сверхсила, следит за нами, своими творениями. Атеисты не менее яростно утверждают обратное, и что «тупые веруны» просто слишком слабы, чтобы отвечать за свои поступки.
Верующие ставят им в укор излишний цинизм, а те, в свою очередь, приводят в пример, какой ущерб религия нанесла человечеству. Но та же церковь сформировала культуру.
Казалось бы, изучение космоса должно расставить все на свои места: мол, чего же слуги господни сразу не сказали, что Земля круглая. Да и Вселенная оказалась слишком большой - чтобы всё запустить, потребовалась бы бригада богов. А даже нашел сложное, не поддающееся средним умам доказательство невозможности существования Бога, заявив в конце, что может существовать либо Бог, либо природа. Но если Анатолий Александрович резонно заявляет, что ощущает природу и не ощущает Бога, найдутся люди с другим мировоззрением, которые будут доказывать, что всё сущее и есть Бог.
Самое интересное, что даже если учесть, что устройство Вселенной - это результат взаимодействия друг с другом автономно протекающих природных процессов, то это не исключает существование Великого замысла, который запустил все процессы. Если уж Вселенная возникла из ничего - то почему, может, кто-то ей помог? Легко приписать всё Богу, но пока что не удалось доказать научно его тотальное отсутствие. Поэтому многие не сомневаются в существовании божественных сил, природа которых недоступна нашему опыту. Слишком уж человек непостижим. Не зря Алан Рикмен в фильме «Догма» предупреждал, что встреча с Богом может здорово повлиять на психику.
Можно привести массу доказательств того, что нами действительно кто-то или что-то управляет. Можно привести еще больше, в том числе научных, доказательств обратного. Но реально познать Бога мы не можем.
Есть ли жизнь после смерти?
Нет ничего более вечного, чем обмотанный изолентой предмет. Всё остальное, увы, скоротечно, всему наступает конец. А вот что нас ждет после этого самого конца - хороший вопрос. То ли закончим ли мы свою жизнь, перебирая струны арфы на пушистом облачке или вечно разгружая уголь в шахтах ада, то ли просто сгнием без остатка, и не будет нам второго шанса, то ли проживем одну из 9 жизней. Во всяком случае, с того света никто, кроме Джона Константина, не возвращался, но, к сожалению, он персонаж комиксов. Так что нам не у кого узнать, что ждет человека там, за гранью физического бытия. И мы не можем со стопроцентной уверенностью ни утверждать, что загробная жизнь существует, ни отрицать ее существования. Поэтому решай, на чьей ты стороне - верующих или материалистов, убежденных, что «по ту сторону» ничего нет, и с угасанием сознания после кончины мир для человека исчезает, как и он сам. Всё равно правды не узнаешь. Хотя, в метафизике, кажется, есть теория. Всего лишь теория, но когда наука касается таких вопросов, всегда есть слепая вера в истинность теории. Теория эта связана с понятием повторяющихся циклов. Ханс Моравек считал, что мы всегда будем наблюдать эту Вселенную, оставаясь существующими в той или иной форме: травинкой, перегноем, человеком или песней Михаила Шуфутинского. Проверить эту весьма спорную идею, разумеется, не представляется возможным.
Почему мир устроен именно так?
Многие вещи воспринимаются нами как что-то само собой разумеющееся, но если задуматься, то как и почему получилось именно так? Почему, в конце-концов, мы существуем, для чего? Для поддержания баланса в природе? Но если у нас есть разум, не должны ли мы сделать что-то большее?
И очень хотелось бы знать, почему в мире есть животные, растения, разные неодушевленные вещи? И почему все они устроены определенным образом и подчиняются определенным законам?
Зачем нужны цифры? Они существуют в природе или это абстрактное обозначение математических отношений?
Что такое время, в конце концов?
И почему цепочки закономерностей приводят нас к таким вот вопросам, почему?!
До сих пор в ответ на эти вопросы мы слышим потуги мысли, которые называют красивым словом «теория».
