Люди еще в глубокой древности интересовались той стороной жизни, которая ныне известна как жизнь психическая, но объясняли ее наивно. В частности, в первобытном обществе было представление о наличии души не только у человека, но и у животных, растений, предметов. Причем эта душа представлялась существующей независимо от «тела» (анимизм, анимистические взгляды на психику: душа и тело существуют параллельно и независимо друг от друга). Анимизмом называется вера в существование бесчисленных духовных сущностей, участвующих в человеческих делах и способных помогать или мешать человеку добиваться своих целей.
Эти представления о душе предшествовали первым научным взглядам на ее природу. Они возникали в системе первобытных верований людей, в мифологии. В основном они сводились как к нечто сверхъестественному, «как зверек в животном, как человек внутри человека…». Смерть является постоянным отсутствием души, защититься от смерти можно если закрыть выход души из тела, либо заставить ее вернуться обратно, если она его покинула.
Понятие «анимизм» обозначает не какую-то доктрину, а определенный исторический тип мировоззрения . Он проявляется в религиозных верованиях и практике. Начиная с эпохи великих географических открытий, информация о жизни народов, обнаруженных в Америке, Африке, Азии и Океании, стала проникать в христианскую Европу. Некоторые миссионеры 19 века заинтересовались научной стороной того, что обычно считалось «дикарскими суевериями». Этот интерес впоследствии кристаллизовался в работе Тайлора «Первобытная культура», где он выдвинул положение, что анимизм являлся первой формой религии. Сама же религия «выросла из доктрины о душе», а последняя, в свою очередь, сложилась на основе стихийных размышлений о смерти, снах и видениях. Являвшиеся во сне образы умерших предков воспринималось людьми как доказательство существования душ.
Научное представление о душе впервые возникает в древней философии. Научное представление, в отличие от верований, направлено на объяснение души и ее функций. Учение о душе древних философов является первой формой знаний, в системе которых начинаются первые психологические представления.
Психологические представления являлись частью философии и они возникали неизбежно, т.к. вопросы о человеке, его душе всегда являлись предметом философских размышлений. В силу исторических условий к VI веку до нашей эры философия как таковая сложилась в Древней Греции, а в странах Востока, в Египте ее еще не было.
Считается, что древнеиндийская философия является источником философской мысли всего Востока. Однако, в силу крайне малой изученности древнеиндийской и древнекитайской психологии, изложение процесса формирования психологических знаний обычно начинают с античности. Именно философия Древней Греции оказала определяющее влияние и на развитие всей европейской культуры. В античной психологии лежит и все начало научной психологии, всех ее проблем.
Конец работы -
Эта тема принадлежит разделу:
Факультет клинической психологии
Северный государственный медицинский университет.. факультет клинической психологии..
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
| Твитнуть |
Все темы данного раздела:
Архангельск
Методические материалы подготовлены доцентом Института психологии и психиатрии А.В. Парняковым.
Предназначены для самоподготовки студентов факультета к
Тематический план семинарско-практических занятий
Наименование темы
Содержание
Первобытное общество.
Античная психология.
1) Первобытное общество (д
Древнегреческая философия в досократический период
2. Представления о душе философов Милетской школы (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен)
VII-VI вв. до новой эры представляют собой период разложения первобытного общества и пере
Психологические воззрения Эмпедокла и Анаксагора, учение о темпераменте Гиппократа
Эмпедокл. Уже у Алкмеона обнаруживается переход от признания единого материального начала и обращение к четырем стихиям как основным элементам, определяющим общее строение организм
Философско-психологическая концепция Левкиппа–Демокрита
Среди современников Анаксагора и Гиппократа из наиболее крупных философов античной эпохи особо выделяется Демокрит (460-370 гг. до н.э.) - ближайший ученик Левкиппа
Философско-психологическая система Сократа-Платона
В V-IV вв. до н.э. материалистическому направлению в древнегреческой философии начинает противостоять идеалистическое течение, родоначальником которого является Со
Учение Аристотеля о душе
Трудности и противоречия в понимании природы психического, которые вытекали, с одной стороны, из представлений о душе Демокрита, с другой - из учения о душе Платона требовали своего разрешения. П
Психологические взгляды стоиков, главные различия между древней и поздней стоей
Стоицизм представляет философскую школу, возникшую на рубеже IV-III вв. до н.э. и просуществовавшую почти до V в. новой эры. История стоицизма охватывает три периода - древний, средний и поздний.
Учение о душе Эпикура
После Аристотеля и стоиков в античной психологии намечаются заметные изменения в понимании сущности души. Эти изменения касались, прежде всего, вопроса о границах психического. Накапливаемые в ест
Психологические представления Лукреция Кара
Во II в. до н.э. с падением Греции и ряда других стран политическим, экономическим, культурным и научным центром становится Рим. Культура римлян испытывала сильное влияние культур завоеванных Ри
Психофизиология Галена
Работы александрийских врачей по изучению строения и работы нервов, мозга, организма в целом не остались забыты. Они были обобщены и углублены видным представителем древнеримской медицины Г
Психология средневекового периода
13. Неоплатонизм: богословско–идеалистическая интерпретация природы души в учениях Плотина и Августина
1–2 вв. новой эры - начало разложения рабовладельческого общества. О
Обзор достижений в области психологии в эпоху возрождения
XV в. отмечает начало развития капиталистических отношений, которые повлекли за собой обновление во всех областях жизни общества, вызвали заметные сдвиги в философско-психологической мысли. Характе
Философские направления в психологии нового времени (xvii столетие)
1. Основные тенденции в развитии философии и психологии Нового времени (17-ое столетие)
· Дух механицизма -базовая идея культуры 17 век
Общая характеристика
Интенсивное развитие капиталистических отношений в XVI-XVII веках повлекло за собой бурный расцвет многих наук. Прежде всего это касается естествознания, особенно тех его областей, которые имели
Френсис БЭКОН как основатель эмпирического направления в философии и психологии
В XVII столетии наиболее передовые позиции как в экономическом, так и в культурном отношении занимала Англия. Сила философских представлений английских мыслителей этого периода заключалась в их
Дуализм и рационализм в философски–психологической системе Р. Декарта
Сподвижником Ф. Бэкона в борьбе с богословием и средневековой схоластикой, в стремлении разработать новую методологию, которая способствовала бы преодолению предрассудков, явился крупнейший мыс
Преодоление дуализма Декарта в материалистическом подходе к пониманию природы психического в учении Томаса Гоббса
Родоначальником эмпирического направления был Френсис Бэкон, а продолжателем - его ученик Томас Гоббс (1588-1679). Этот английский мыслитель объединил эмпирический метод Ф. Бэкона
Преодоление дуализма Декарта в детерминистическом учение о психике Б. Спинозы
Гоббс не был одинок в своем опровержении картезиниеанского дуализма. Его протест поддержал видный голландский философ Б. Спиноза (1632-1677). Однако способ преодоления дуализма Декарта у Спинозы
Г. Лейбниц - родоначальник идеалистической традиции в немецкой философии и психологии
Первой страной, где будет положено начало оформления экспериментальной психологии, предстояло стать Германии. Философские корни, на которые она опиралась, представляли собой синтез принципов ан
Критика врожденных идей Д. Локком
Противоположные рационализму Декарта, Спинозы и Лейбница традиции в изучении познавательных способностей человека закладываются в XVII столетии крупнейшим английским мыслителем Джоном Л
Возникновение и развитие ассоциативной психологии в Англии
От Д. Локка развитие философии происходило по двум основным линиям, одна из которых продолжала развивать материалистическую сторону локковских взглядов, другая - идеалистические
Развитие в Англии идей Локка в идеалистическом направлении: Джордж Беркли (1686–1753) и Давид Юм (1711–1776)
Джордж Беркли (1686–1753) -английский философ, яркий противник материализма и атеизма. Его идеи в значительной мере определили и мировоззрение Д. Юма как в области философии в цел
Джеймс Милль (1773–1836)
Шотландец Джеймс Милль непродолжительное время служил священником, пробовал себя в качестве писателя. Для истории психологии наибольший интерес представляет его книга «Анализ феноменов человеческог
Джон Стюарт Милль (1806–1873)
Его отец поклялся, что сам решит, чем наполнит ум своего сына (вспомните заявление Локка, что ум ребенка при рождении - чистый лист бумаги). В итоге он создал одну из самых суровых систем домашнего
Русская психология в XVIII-XIX веках
6. Русская психология в XVIII-XIX веках: М.В. Ломоносов (1711-1765), Я.П. Козельский (1728-1794) и А.Н. Радищев (1749–1802)
По своему вкладу в развитие м
Общие итоги
Философский этап развития психологии в XVII-XIX столетиях – это важнейший период формирования теоретических предпосылок преобразования психологии в самостоятельную науку. Можно выделить два основн
Требования к студенту для получения допуска к экзамену
1. Выполнить три контрольно-обучающих теста на компьютере (античность, средневековье и эпоха Возрождения, 17-18-19 века) с отметкой не ниже, чем на «хорошо» (не менее 80% правильных ответов).
Проверьте себя перед сдачей экзамена
1. Люди еще в глубокой древности интересовались той стороной жизни, которая ныне известна как жизнь психическая, но объясняли ее наивно. В частности, в первобытном обществе было п
Как возникла у людей идея Бога, когда это произошло, какими были первые боги – все это остается тайной. Вряд ли ее когда-либо удастся раскрыть. Мнений на этот счет высказано немало, но ни одно из них мы не можем считать бесспорным, надежно обоснованным.
Факты, добытые археологами, историками, исследователями древнейшего искусства и этнографами, позволяют сделать некоторые обобщения, касающиеся образа жизни, занятий, быта, а отчасти знаний и верований людей, которых мы считаем первобытными. Это были охотники, рыболовы, собиратели – представители так называемого Homo sapiens, кроманьонского человека (к этому виду или подвиду относимся и мы).
Они распространились на земном шаре около 40 тысячелетий назад, со временем освоили все обитаемые материки. Судя по сохранившимся с тех пор орудиям труда, произведениям искусства, интеллектуально и психически эти люди существенно не отличались от нас, а в чем-то, пожалуй, превосходили.
Прежде кроманьонцев на Земле господствовал другой вид (подвид) человека разумного – неандертальцы. Однако их духовный мир для нас во многом остается неясным: слишком скудны факты, допускающие разные толкования. Неандертальцы жили разрозненными группами. Есть сведения, что они хоронили умерших, а значит, чтили умерших, осыпали могилы цветами. У них имелись какие-то примитивные формы натуралистического, предметного искусства (подобие современным разновидностям поп-арта, изготовления муляжей). Нет веских оснований считать, что они выработали представления о высших существах.
Первые свидетельства такого рода появляются в эпоху кроманьонцев: наскальные рисунки, гравюры на кости, фигурки из камня, кости, дерева. Это – изображения фантастических существ или стилизованные женские фигурки. Большинство исследователей склоняется к мнению, что эти произведения архаичного искусства отражают представления людей об окружающем мире и своем месте в нем.
Если бы все ограничивалось только подобными «немыми» артефактами, то смысл их оставался бы неясен. Однако по материалам изучения племен первобытной культуры известно, что у них существовали представления о великих богах, а чаще – обожествленных предках, животных (реже – растениях, камнях), о неких человеко-богах или бого-зверо-людях.
Характерная черта искусства кроманьонских охотников: великолепные реалистические изображения крупных млекопитающих, которые служили объектом охоты. А вот люди почти всегда показаны схематично или искаженно. Почему? Вряд ли дело только в узкой специализации художников. Что мешало им рисовать портреты, хотя бы в профиль, верно отражающие оригинал?
Наиболее правдоподобный ответ: мешала вера в магическую силу изображения тех или иных объектов. Подобное суеверие характерно для многих племен архаичной культуры, с которыми сталкивались европейцы.
Курьезный случай, подтверждающий это, произошел с Н.Н. Миклухо-Маклаем. Его слуга, туземец, веривший в магическую силу фотоаппарата, позволяющего получать копии людей, категорически запретил себя фотографировать. Миклухо-Маклай обещал учесть это желание. Однажды, когда слуга спал, ученый решил сделать его фотопортрет, но в последний момент отказался от своего намерения.
Он поступил честно. А делая снимок, рисковал жизнью человека. Ведь туземец мог проснуться во время съемки, ужаснуться и решить, что белый человек обрел власть над его душой. Образ человека, как считали представители архаичной культуры, обладает мистической сопричастностью с живым человеком (или животным). Такое суеверие могло бы довести туземца до тяжелой болезни, депрессии, а то и могилы (подобные случаи бывали). Действенность магии определяется степенью веры в нее.
Но если конкретных реальных людей древние охотники избегали изображать, то этот запрет распространялся на животных, а также, по-видимому, и на фантастические существа или условно-символические образы мужчин и женщин. Из них определенно выделяются два: человеко-звери и женщины с пышными формами.
Бог охоты. Имя этого божества нам неизвестно. Точнее сказать – у него сотни, тысячи имен. Такие боги, обожествленные предки или животные, с незапамятных времен были у различных охотничьих племен в разных частях земного шара.
Конечно, ни о каком едином великом боге не может быть речи. Каждое племя или род вырабатывали представление о своем более или менее индивидуальном божестве или духе. Вера в них характерна для коренных народов во всех частях света. Но во всех случаях было нечто общее, позволяющее говорить о великом боге охоте как выразителе чувств, мыслей, верований, обычаев охотников разных времен и народов.
За основу мы возьмем древнейшее изображение фантастического существа, определенно имеющего отношение если не к охотничьей магии, то во всяком случае к духовному миру первобытных охотников.
Во Франции есть знаменитая пещера Ле-Труа-Фрер (Три Брата – названная в честь открывших ее трех сыновей графа Бешуана). В ней сохранились загадочные изображения «зверолюдей» и химерических животных. Из них выделяется один образ, получивший названия «Колдун», «Шаман», «Владыка зверей».
В нем соединены черты человека и нескольких животных. У него рога и уши оленя, совиные глаза и клюв, медвежьи передние лапы, лошадиный хвост и человеческие ноги, а также орган, отличающий мужчину, хотя и находящийся не совсем на своем месте.
Нет никакого сомнения, что талантливый первобытный художник со знанием дела отразил характерные особенности человека и животных, стремясь выразить определенную идею. Странное соединение черт, не встречающееся в природе, безусловно рождено силой воображения и какими-то мыслями и эмоциями.
Очень показательно уже то, что перед нами образ «комплексный» и не имеющий аналогов в природе. Его создатель выразил нечто свое собственное как свободный (отчасти, конечно) творец, находящийся в некотором роде вне или даже над природой. Он словно пожелал показать, что человеку свойственны черты самых разных обитателей Земли.
«Все это вместе, – по словам американского ученого и писателя Тома Придо, – создает существо, источающее жизненную энергию, волшебный сплав звериных и человеческих сил».
Такого ли воздействия на зрителей добивался художник? Или он просто шутил, подтрунивая над каким-то охотником? Или изобразил монстра, чтобы запугать соплеменников? Или это – детская страшилка из сказки? Или – наркотическое видение, возникшее во время шаманских камланий?
Такие предположения имеют право на существование, но выглядят надуманными. Они не учитывают главное: данный художественный образ уникален по выразительности, мастерству, смысловой глубине, фантастичности. Он должен воплощать какую-то значительную, великую идею.
Есть в той же пещере еще одно изображение подобного типа – так называемая «сцена с колдуном»: бегущий и, похоже, раненый олень, молодой бизон (впрочем, похожий и на крупного козла), а за ними – бизон с рогами и хвостом, но стоящий на человеческих ногах. Смысл этой композиции неясен. Предположение, что показан колдун в маске или охотник, замаскированный под зверя, вряд ли убедительно: слишком уж велик бизон, чтобы человек смог надеть на себя часть его шкуры с головой, да еще и притвориться бизоном. То, что можно показать на рисунке, не всегда осуществимо в реальности.
Сказки о превращениях людей в животных, и наоборот, очень распространены едва ли не у всех народов Земли. Каждый из нас слышал и читал их в детстве. Животные в сказках наделяются человеческими чертами. В мифах древних народов нередко присутствуют звероподобные люди или человекоподобные звери. Поэтому не исключено, или даже вполне вероятно, что в пещере Трех Братьев запечатлен персонаж древней волшебной сказки.
Надо только иметь в виду, что понятие волшебной сказки появилось и укоренилось сравнительно недавно. В древности люди относились к волшебству с доверием. Они еще не знали четких пределов законов природы, а сновидения толковали как перемещения души в другие миры. Нередко то, что мы склонны считать волшебной сказкой, некогда было мифом – преданием, выражавшим жизненный опыт племени, его отношение к миру.
Итак, есть основания считать фантастические образы пещеры Трех Братьев мифологическими персонажами, которых обожествляли охотники. Эти персонажи показывают замечательные качества и возможности великого охотника, способного справиться с любым зверем.
Как художественное и философское обобщение такой образ был вполне оправдан и правдив. Охотники каменного века действительно справлялись с любыми животными-гигантами: мамонтом, шерстистым носорогом, диким быком, огромным пещерным медведем, львом. Конечно, в большинстве случаев охота была коллективной. В мифах присутствовали образы обобщенные, героические, обожествленные.
В мифах легендарный предок умел превращаться в зверей, птиц и других животных, приобретая их качества. В то же время он оставался человеком. Так считали охотники-туземцы Африки, Сибири, Юго-Восточной Азии, Австралии, Южной Америки. Отличия были непринципиальны. Если в Сибири преобладали легенды о человеке-олене, то в Австралии почитались люди-кенгуру, а в Африке – люди-леопарды.
Английские исследователи Б. Спенсер и Ф. Гиллен отмечали, что тотемические первопредки австралийцев мыслятся одновременно и людьми и животными (реже – растениями). В мифах этих племен, записанных немецким этнографом К. Штреловым, предполагается тождество между животными и человеком, так что можно с одинаковым основанием говорить о кенгуру-человеке и человеке-кенгуру.
Советский этнограф В.Р. Арсеньев изучал быт и нравы африканских охотников на крупных животных. Этих охотников соплеменники считают магами, колдунами («симбон»). Ученый привел слова песни охотничьего племени бамбара (республика Мали):
Человек должен бояться охотника.
Охотник – это ведун,
Он знает деревья, он знает воду,
Он знает зверей, он знает лес…
…Многие носят штаны, но не все они – мужчины.
ВЕРА В ДУШИ И ДУХОВ
Когда наши предки засыпали, они видели во
сне удивительных птиц, зверей, прекрасные озера, невиданные кусты с
вкусными плодами. Просыпаясь, они рассказывали сородичам обо всем
увиденном. Но сородичи возражали им, говорили, что спящие лежали в
пещере и никуда не выходили. Где же они могли все это видеть? Тогда
охотники решали, что у каждого человека есть не только тело, но и
душа
. Пока человек
спит, душа покидает тело и путешествует. Это сон. Если душа не вернется
в тело, это смерть. Первобытные люди искали место души в теле. Русское
слово “душа” происходит от слова “дышать”. “Дыхание” и “дух” - тоже
однокоренные слова. Многие народы полагали, что человек перестает
дышать, умирает, когда душа вылетает с последним вздохом из
тела.
Другие считали, что душа в крови. Не зря, потеряв много крови, раненый
погибает. Древние евреи запрещали есть мясо с кровью, чтобы “не съесть”
душу животного. Думали также, что душа человека располагается в сердце
или печени.
"Люди решали, что у каждого человека есть не только тело, но и душа.
Пока человек спит, душа покидает тело и путешествует". Рисунок
современного художника
Души представляли неви-димыми. После смерти
души, якобы, попадали в загробный мир
.
Те народы, которые верили, что мир мертвых находится на небе, сжигали
умерших сородичей на больших кострах. Вместе с дымом души улетали к
облакам. Те, кто
считал,
что загробный мир под землей, клали умерших в вырытые могилы.
Так представляют души современные австралийцы. Фотография с наскальных
рисунков
По первобытным верованиям душе умершего и после смерти требовались пища и одежда. Поэтому людей клали в могилы одетыми, с украшениями и орудиями. Иногда в могилы насыпали красную краску, которая должна была заменить на том свете огонь, кровь и свет солнца. Наши предки верили, что души умерших могут возвращаться и вредить живым или помогать им. Чтобы души не обижались на живых и не приносили зла, сородичи часто навещали могилы и клали там пищу, желая “накормить” душу. Обычай носить еду на кладбище сохранился и до сих пор. Постепенно привыкли думать, что духи есть даже у камней, растений и зверей. Если охотника постигала неудача, он винил во злого духа. Когда дела шли хорошо, это приписывали помощи доброго духа.
ВЕРА В "СВЯЩЕННЫЕ ПРЕДМЕТЫ"
Охотники и собиратели наблюдали за собой и
за природой, но не всегда правильно понимали, что происходит в мире.
Охотник несколько раз убивал одним и тем же копьем крупную дичь и
начинал думать, что копье “счастливое”, что в нем есть добрая сила. Так
самым обычным
предметам
приписывали необычные и волшебные свойства. Такие предметы называли
священными. Даже растения считали
священными
. Например, высокое и могучее дерево могли
признать священным “защитником” родовой общины. Думали, что дух этого
дерева помогает людям.
Люди не знали, как появилось на земле
человечество. Первобытные охотники предположили, что их далекими
предками были животные. Каждый род считал своим предком какого-то зверя.
Когда современный австралийский охотник из рода динго встречает в степи
эту
дикую собаку, он не смеет причинять ей вреда. Во время праздников рода
мужчины надевают маски динго, раскрашивают тела в цвет собачьих шкур и
танцуют, подражая движениям животного. К динго обращаются со словом
“брат”.
Объясните смысл рисунка современного художника
Иногда рядом с жилищами устанавливали грубо вырезанные из камня или дерева изображения священных зверей-предков. А на телах первобытных охотников имелись рисунки того зверя, чье имя носил род.
КОЛДОВСТВО. ЖРЕЦЫ
Люди просили духов помочь родовой общине в
ее нелегкой жизни. Приходя на могилы предков, человек умолял душу
умершего сделать для него что-то доброе, хорошее. А за это подносил
духам подарки: куски пищи, украшения.
Объясните почему на фигуре мамонта изображен чум и почему фигура медведя
усеяна следами ударов. Древние рисунки на стенах пещер
Запомните:
просьба людей к вымышленным духам, чтобы те помогли людям, называется
молитвой.
А подарки, которые люди делают за это
духам, называют жертвами
.
Чем больше была просьба, тем больше полагалось приносить жертв. Иногда в
жертву приносили животных, в очень редких случаях даже убивали людей.
Этнографы видели на одном из островов Тихого океана принесение человека в жертву.
Слева два человека обжигают на костре тушку поросенка. Рядом - связанный человек - будущая жертва. Справа двое барабанщиков заглушают его крики. Позади черепа принесенных в жертву людей.
Изготовленные из камня, глины или дерева изображения духов называются идолами . Вначале идолы были в виде животных, но потом их стали делать в виде людей. Идолы, по мнению первобытных охотников, тоже нуждались в жилище, поэтому для них стали подыскивать отдельные пещеры и строить хижины. Такие священные жилища называют храмами .
Считалось, что прислуживать в храмах идолам и приносить им жертвы должны самые мудрые и уважаемые люди рода. Их называли жрецами (колдунами, шаманами). Жрецы были обязаны молиться идолам и спрашивать совета духов, а потом передавать “услышанные” ответы родовой общине.
1 Каменный идол
жителей острова Пасхи. Видеозапись этнографа.
2
1.Деревянный идол американских индейцев. Фотография этнографа.
2.Каменный идол жителей острова Пасхи. Фотография этнографа.
Жрецы перед охотой рисовали на стенах пещер дичь и пронзали рисунки копьем. Этим они как бы “убивали” душу зверя, чтобы в день охоты легче убить тело. Индейские колдуны, чтобы вызвать дождь, молились и разбрызгивали воду с крыши жилища.
Первобытные племена верили, что жрецы молитвами могут причинять вред врагам и делать добро друзьям. Жрецов уважали и побаивались.
Но за свой труд они получали долю добычи не больше, чем все остальные сородичи.
1.
2.
3.
1.Деревянные идолы австралийцев. Фотография этнографа. 2.Деревянный идол африканцев. Фотография этнографа. 3.Зачем австралийцы вонзают копья в рисунок кенгуру? Фотография этнографа
Не нужно считать жрецов простыми
обманщиками. У жрецов были полезные знания. Они помнили расположение
звезд на небе и могли находить по ним правильный путь. Жрецам были
известны лекарственные травы. Они знали повадки зверей и могли по
знакомым им приметам предсказывать погоду.
1
2 
1.Сибирский шаман. Фотография этнографа 2.Индейский шаман в наряде
оленя. Фотография этнографа
Гадания. Рисунок современного художника
Представления о душе существовали уже в древнейшие времена и предшествовали первым научным взглядам на ее природу. Они возникали в системе первобытных верований людей, в мифологии . Художественное народное творчество: поэзия, сказки, а также религия — проявляют большой интерес к душе. Душа рассматривается здесь как нечто сверхъестественное, как зверек в животном, человек внутри человека.
В эпоху античности душа понималась как первооснова тела , по аналогии с понятием «архе» - первоосновой мира, основным кирпичиком, из которого состоит все сущее. При этом, главной функцией души считалось придание телу активности , т.к. тело является инертной массой, которую приводит в движение именно душа. Душа не только дает энергию для активности, но и направляет ее, т. е. именно душа руководит поведением человека. Душа побуждает к действию, регулирует активность индивида, и является главным орудием в познании мира. Учение о душе является первой формой знаний, в системе которых начали развиваться психологические представления. Самые первые научные представления о душе направлены на объяснение души и ее функций.
Важнейшим для психологии в античный период было изучение того,как душа придает активность телу, как она регулирует поведение человека и каким образом познает мир. Анализ закономерностей развития природы привел мыслителей того времени к идее о том, что душа материальна, т. е. состоит из тех же частиц, что и окружающий мир.
В античности уже существовало понимание того, что все процессы в психике взаимосвязаны
. Анаксагор и Гераклит впервые заговорили о детерминизме, о том, что существует всеобщий закон, Логос, который определяет, что должно произойти с человеком, с природой в целом. Гераклит писал: «Даже солнце не может нарушить Логос...
» Таким образом, все происходящее в природе и в душе человека обусловлено определенной причиной
, хотя мы не всегда можем найти эту причину. Демокрит, который разработал развернутую концепцию детерминизма, писал, что «люди выдумали идею случая, чтобы прикрыть незнание дела и неумение управлять
».
Анализ закономерностей развития природы привел мыслителей того времени к идее о том, что душа материальна, т. е. состоит из тех же частиц, что и окружающий мир.Область психического не ограничивалась человеком, но распространялась на весь мир. Такой подход получил название панпсихизм
- направление, которое считает весь мир одушевленным и наделенным душой.
Первые представления о душе возникают в период ранней классики (4 - 5 вв. до н.э.) в натурфилософии древних ионийцев Фалеса , Анаксимандра , Анаксимена и эфесянина Гераклита . Эти мыслители учат о четырех стихиях, лежавших в основе всего.
Все в мире имеет свою первооснову - элемент, являющийся первой и главной составляющей всех объектов, архе. Архе - это тот элемент, без которого не может существовать мир и все в нем.
По Фалесу, это вода ,
по Анаксимену и Анаксимандру — воздух
(вечно
живая и изменяющаяся основа)
Анаксимандр (VI в. до н.э.) писал о «беспредельном», т.е. о таком физическом начале, из которого все возникает и в которое все превращается.
По Гераклиту — огонь.
Душа есть часть божественного огня. Чем больше огня, тем больше души.
Парменид называл первоэлементом землю
.
Парменид - "Бытие есть, небытия нет
" - первое в истории философии доказательство истины
В этих первых психологических концепциях душа рассматривалась главным образом как источник активности, энергии, другие же функции души, в том числе и важнейшие для последующих ученых вопросы познания, регуляции поведения, еще не исследовались.
Гераклит (6-5 вв. до н. э.).
Гераклит считал, что становление и развитие мира, природы и человека осуществляется по непреложным законам , которые никто, ни люди, ни боги, не может изменить. Этот закон - Логос, выражающийся прежде всего в слове, и есть та сила, которую человек называет судьбой. Первоосновой всего сущего является огонь, который посредством сгущения превращается в воздух, воду и землю. Логос определяет направление и время этих превращений, которые и составляют основу мирового года (по аналогии с временами года). Поэтому как зима сменяется весной, а лето - осенью, так и расцвет общества сменяется его упадком и появлением нового общества. Эта теория мирового года Гераклита приобретала особую популярность в моменты общественных кризисов, которые, например, римские историки объясняли исходя из этой теории.
Точно так же изменяются человек и его душа. Поэтому, по мнению Гераклита, можно исследовать закономерности жизни души, ее развития и угасания.
Гераклит внес в психологию идею постоянного развития и изменения. Его знаменитое изречение «все течет» стало впоследствии одним из самых важных положений не только для философской диалектики, но и для теорий сознания, например для теории потока сознания Джемса. Гераклит также считал, что все движется и изменяется и не существует однозначной оценки для окружающих вещей, для мира в целом. Так, золото, очень важное для человека, не имеет никакой цены для осла, который предпочтет ему сено. Эта идея субъективности оценки впоследствии стала одной из причин отрицания возможности познания мира последующими психологами, например Демокритом. Гераклит же считал такой субъективизм и изменчивость совершенно естественными и вытекающими из Логоса, из законов природы и не противопоставлял их возможности понять мир.
Он также впервые высказал предположение о том, что существуют два этапа переработки знаний - ощущения и разум. При этом разум способен постигать более общие и не видимые глазом вещи, например Логос, суть вещей. Поэтому разум выше, чем ощущения.
Свое понимание развития мира он перенес и на развитие души. Он считал, что и душа человека рождается, растет и совершенствуется, затем постепенно старится и, наконец, умирает. Проводя сравнение между душой и огнем (первоосновой мира), Гераклит измерял степень совершенства и зрелости души по степени ее orненности. Так, душа ребенка еще сырая, влажная, постепенно она высыхает, становится все более огненной, зрелой, способной к четкому и ясному мышлению. В старости душа опять постепенно пропитывается влагой, отсыревает, и человек начинает плохо и медленно соображать. Таким образом, Гераклит не только впервые сказал о развитии души, но и связал это развитие с мышлением, отождествляя психическое развитие с развитием интеллекта.
Гераклит Логос отождествлял с Разумом. Все в мире действует по определенным законам, по Логосу, который и является главной управляющей силой. Логос объясняет и взаимосвязь между отдельными событиями, в том числе между разными эпизодами в жизни людей. Таким образом, все в мире причинно обусловлено, все события проистекают не просто так, случайно, но по определенному закону, хотя мы не всегда эту связь, причину произошедшего события можем установить.
Логос — это также закон, который, несмотря на изменения («все течет», «ничто не имеет устойчивости»; «нельзя дважды войти в один и тот же поток»), оставляет строй целого неизменным.
В самом начале развития психологии ученые считали главным качеством души активность , т. е. утверждали, что душа - это прежде всего энергетическая основа тела , которая приводит инертное, пассивное тело в движение. Таким образом, душа является источником жизни, в основе которой лежит активность.
Эмпедокл из Агригента вносит идеалистические представления о двух силах, управляющих смешением и разделением элементов мира: связующей — ее он называет Любовью — и разъединяющей — ее он называет Ненавистью,— которые из четырех элементов образуют весь мир. В этих идеях Эмпедокла психолог XX века 3. Фрейд увидел соответствие своей психоаналитической теории о двух первоначальных инстинктах — стремлению к Эросу и стремлению к деструктивности, которые, как он утверждал, направляют жизнь отдельного человека и развитие культуры в целом
О предназначении души и ее разнообразных свойствах одним из первых заговорил Пифагор (6 в. до н. э.) - не только известный математик, но и философ и психолог. Пифагор стал основателем одной из наиболее значимых в то время научных школ, которая была построена скорее по принципу тайной ложи, чем научной школы. Ее целью было формирование такой группы людей («научной аристократии», как ее называл сам Пифагор), которая могла бы взять на себя ответственность за общество, направляя его развитие и устраняя его недостатки. Пифагор отрицал равенство душ, считая, что равенства нет в природе вообще. Точно так же его нет и среди людей, из которых одни более способные и активные, а другие менее способные и склонные к послушанию. Эти различия, подчеркивал Пифагор, не являются наследственными, поэтому в самой аристократической и богатой семье может родиться неспособный к управлению человек. Исходя из этого он считал необходимым поиск таких способных людей и их специальное обучение.
Пифагор также впервые пришел к выводу о том, что душа не может умирать вместе с телом конкретного человека, что она должна развиваться по своим законам , соответственно своей цели. Этой целью он считал очищение, т. е. душа в процессе своей жизни (своей, а не тела) должна становиться все более совершенной и чистой. На его концепцию наложили отпечаток идеи буддизма о карме и перевоплощениях души, а также орфическая религия, которая считала, что после смерти тела душа перемещается в другое тело, в зависимости от нравственной оценки ее существования.
Пифагор в качестве критерия оценки выбрал соответствие предмета (в том числе и человека) строгим математическим законам - гармонии, четности и т.д. Так в психологии впервые появилась идея о том, что мир математики, мир совершенных геометрических и логических формул более важен и объективен, чем мир реальных предметов. Сущность предметов здесь оценивается не по предназначению, но по их числовому выражению, и чем оно совершенней, тем совершенней сам предмет.
Пифагореец Филолай впервые обозначил тело тюрьмой для души.
Развитие психологии в античности.
Важнейшей характеристикой души, внутреннего мира первобытного человека является тождество индивида и рода, невыделенность индивидуального существования из коллективного.
Человек изначально был коллективным существом. До такой степени, что у него долгие тысячелетия отсутствовало какое-либо подобие «я-бытия». Ощущал себя и мыслил он как «мы-бытие». Процесс выделения индивида из рода, формирование «я-бытия» из «мы-бытия» завершается далеко за пределами первобытности.
Первобытный человек отождествлял себя не с самим собой, а с той общностью (общиной, родом, племенем), к которой принадлежал. Вне своей общности существование для него было невозможно. И не только потому, что первобытный человек в одиночку не в состоянии был выжить, добывая себе средства существования. Будучи исторгнут из общины, он терял себя, пропадала его самоидентификация, он переставал в своём сознании быть кем-то. Наступал распад души и гибель не менее страшная, чем под воздействием внешних сил.
Неслучайно, в самых различных, отстоящих одна от другой на тысячи лет и километров, первобытных культурах остракизм (изгнание из родных мест) был вторым по значимости наказанием, следовавшим непосредственно за смертной казнью. Нам это трудно понять. В нашем представлении за смертным приговором по степени тяжести следует пожизненное заключение, далее - двадцати или пятнадцатилетнее заключение и т. д. Но ещё для афинского суда в I-V веках до Р. Х. вопрос стоял иначе. Он решал осудить Сократа на смертную казнь или приговорить его к изгнанию. Для уже далеко не первобытного грека изгнание по-прежнему соседствовало со смертной казнью. Оно и было образом смерти, так как вне своей общности грек переставал быть свободным человеком, гражданином. Его бытие становилось ущербным недочеловеческим.
Первобытный же человек вообще переставал быть человеком, он оставался некоторым подобием тела, из которого исторгли душу. Тело без души - это даже уже и не тело, а скорее труп - зримый образ небытия. Таким трупом и ощущала первобытная община своего изгнанного члена, ощущал себя им и сам изгнанник, когда он терял право отождествлять себя со своим родом или племенем.
В принципе, у него оставалась очень труднодостижимая перспектива войти в другую человеческую общность. Но для достижения подобного результата изгнанник должен был умереть как вот этот человек, эта частичка тела - общности и вновь родиться уже другой частичкой другого тела, с другим самоощущением. Смерти собственной души изгнанному всё равно было не миновать. А то, что смерть для него предшествовала новому рождению, ничего не меняло и не облегчало участи изгнанника.
Отсутствие у первобытного человека индивидуальности, «я-бытия» имело своей оборотной стороной совсем особое, нам непривычное отношение к смерти. Если первобытный человек не то чтобы не ценил в себе, но даже и не ощущал ничего уникального, неповторимого и не сводимого ни к кому другому, то и умирать в полном смысле в нём было нечему. Индивид, тождественный роду, сохраняется вместе с ним. Через смерть он лишь переходит в иное состояние.
Умереть в этом мире означает одновременно родиться в другом. Гроб в исконном своём значении - это домовина, дом. В него помещают покойника, усопшего, а вовсе не мёртвое тело. Покойник ещё выйдет из состояния покоя, усопший проснётся. Он станет предком, который также включается в члены первобытной общины, как те, кто не умирал.
Более того, предки могут восприниматься даже в большей степени бытийствующими, чем ныне живущие на земле. Они ближе к истокам бытия и божественным первосуществам. Племя, род обязаны им поклонением и жертвоприношением. В какой-то мере без их содействия и участия невозможна жизнь общины. К тому же предки ещё могут вернуться непосредственно в мир общины, воплотившись в новорожденном ребёнке своего рода. Для понимания того, что значит единство индивида и рода как «мы-бытие» каждого индивида, нужно иметь в виду два обстоятельства.
Во-первых, то, что первобытный человек не просто отождествлял себя с родом. Род, коллектив, первобытная община, в свою очередь, воспринимались как тождественные всему миру, вселенной и космосу. Эту общину можно уподобить грандиозному вселенскому телу. У этого тела была своя душа - божество или пантеон богов. В богах первобытный человек видел источник, движущую силу своих поступков. Он не просто служил своим богам, но ощущал себя частичкой тела - общины, которая, в свою очередь, без души-божества не существует. Однако божество (боги) представляли собой душу первобытной общины в не совсем привычном смысле. Эта душа обыкновенно пребывала вне своего тела, но она оставалась его жизненным центром.
И второе. Когда речь идёт о единстве индивида и рода в первобытную эпоху, его не следует понимать как отсутствие всякого индивидуального самоощущения. Оно есть даже у животных. Но дело в том, что для первобытного человека справедливым будет утверждение «чем больше в человеке индивидуальности, тем менее в нём человеческого». Индивидуальное проявлялось преимущественно на животном уровне, на уровне инстинкта, вожделения, неконтролируемого импульса и аффекта, несущих угрозу устойчивому существованию общины.
« Отдай, это моё, я этого хочу» - вот та индивидуальность и та самость, которая сполна присутствовала в первобытном человеке и которая не была собственно человеческой. Но её, этой самости и индивидуальности, не было на другом уровне: «Я так считаю, мне так видится, я пришёл к выводу». Действует другое, родовое и коллективное: «Божество требует, в этих случаях принято» и т.п. Человеческое выражает себя через «мы» и далее - через то, что ему заповедано богами. Всякая инициатива и импровизация рассматривались первобытной общиной как нечто опасное и пагубное. Всякий индивид, выходящий за рамки общепринятого, вызывал к себе неприязнь. Проще всего отнести подобное неприятие на счёт ограниченности и забитости первобытных людей, но это будет какой-то ничем не оправданной модернизацией и нечуткостью к тому, что человек первоначально был человеком как раз за счёт подавления и вытеснения своей индивидуальности.
Самость - это далеко не яйность. Один из парадоксов культурного развития состоит в том, что от самости к яйности нет прямого перехода. Самость вначале должна раствориться в «мы-бытии» и только потому начать кристаллизоваться в устойчивое и собственно человеческое «я бытие».
Отсутствие у первобытного человека сколько-нибудь устойчивой яйности делает его душу чем-то кардинально иным по сравнению с нашей.
Во-первых, размышления, действия, поступки прикрепляются первобытным человеком не к себе самому, а к вне пребывающему источнику и центру. Современный человек поэтому может быть назван эгоцентриком (эго - я), тогда как первобытный - эксцентриком. Реакции одного из них центростремительны, другого - центробежны.
Современный человек соотносит самого себя и всё, что его окружает, с самим собой. Условием его существования является самотождественность - «я» = «я». Далее в качестве самого себя он ощущает свой внутренний мир (идеи, образы, представления). Потом идёт «мир моего», «мои способности», «моё тело», «моя собственность», «моя страна» и т. д.
Хотим мы этого или нет, но для нас неизбывно ощущение себя в центре мироздания, весь мир для нас - окружающая среда, все более широкими кругами расходящаяся от нашего «я». Нечто совершенно противоположное свойственно первобытному человеку. На самого себя он смотрит не как на «я», а как на «ты». Он действует, как бы постоянно воспринимая некоторый внутренний голос: «ты должен», «иди сделай», «что ты наделал!» - приблизительно такими фразами можно выразить его самоощущение. Первобытному человеку первично и изначально дано чувство принадлежности кому-то. Он не знает на человеческом уровне, что такое «моё». Скорее для него очевидно, что он сам «чей-то». Первобытный человек ощущает себя как «твоё». Он «твой», точнее, «ваш», для рода, племени, богов. «Твой» (твои) и одновременно «свой» (свои).
Вспомним разделение мира на «своё» и «чужое» - фундаментальная особенность его самоощущения и мировосприятия. Свои - это мы, люди нашей общины, чужие - они, принадлежащие к другим общностям.
Сегодня местоимение множественного числа и третьего лица имеет, самое большее, оттенок отчуждённости и нашей внутренней отделённости от тех, кого мы ими называли. В нём нет теплоты и близости, свойственных «мы» и «вы». Когда же нас в нашем присутствии называют «он», - какой-то холодок от этого местоимения веет в нашу сторону. Похоже, наше восприятие местоимений «они» и «он» остаточно первобытно. Когда-то восприятие различий «мы» и «они» было несравненно более интенсивно и жизненно важно.
«Мы» (свои) и «они» (чужие) были полюсами света и тьмы, космоса и хаоса, бытия и небытия. «Мы» (свои) люди довершались в «высших» сферах (богах), «они» (чужие) - в их (демонах). Привычнее для нас звучало бы несколько иное сочетание: мы - люди соотнесены с нашими - богами. Однако оно было бы неточным, потому что не люди здесь источник отношения - они принадлежат богам, а не наоборот.
Второе различие между душой современного и первобытного человека заключается в том, что для последнего отсутствовала достаточно прочная и определённая грань между восприятием внутренних, душевных состояний и внешнего мира. Душевный аффект мог отождествляться с каким-либо внешним событием.
Особенно показательно, что для первобытного человека сон и явь хотя и различались, но считались одинаково реальными.
Более того, реальность сна превосходила бодрствование в одном существенном аспекте: во сне ничего случайного и незначительного, нейтрального для основных жизненных устремлений человека не происходило. Во сне он был причастен миру высших сверхчеловеческих существ, будь то боги или демоны.
Душа первобытного человека была отделена от внешнего мира тоненькой плёночкой. Она постепенно распадалась и растворялась во внешнем мире, так что человек переставал ощущать и отличать себя от внешнего мира. «Сложность души росла пропорционально потере одухотворённости природы» (К. Юнг).
Действительно, первобытный человек совершенно не ощущал «пространство» своей души. Все, что с ним происходило, относилось им к «внешнему» миру. Душа его была свёрнута до точки, до некоторого далее не расщепляемого ядра, в неё невозможно было заглянуть именно как в душу. Вся жизнь с её событиями была овнешнена, точнее, внешнее и внутреннее было одним и тем же. Внешний мир воспринимался как огромное, многообразное, таинственное целое.
У первобытного человека внешний и внутренний мир мало различались с нашей точки зрения. Для самого же первобытного человека огромная часть внутреннего мира как такового не существовала, и все то, что попадало в сферу его сознания, воспринималось просто в качестве реальности. Когда Тютчев восклицает: «Не то, что мните вы, природа: не слепок, не бездушный лик, - в ней есть душа, в ней есть свобода, в ней есть любовь, в ней есть язык, - то и первобытное сознание. Когда внешний мир - проекция души, он сверкает всеми красками. Нам он представляется поэтичным. Но представим себе, что наши страхи и опасения обладают полнотой реальности, являются живыми существами, - каково нам придётся!
Мир первобытного человека был для него не столько поэтичным, сколько вечной драмой столкновения различных сил. То, что мы называем борениями духа, была реальной жизненной борьбой в её внешней выраженности.
Там, где внутреннее, «овнешняется», там человек мыслит совсем не в нашем смысле. Обратимся к тому же К.Г. Юнгу: «В то время сознание ещё не думало, а воспринимало. Мысль была объектом внутреннего восприятия, она не думалась, но обнаруживалась в своей явленности, т. е. виделась и слышалась. Мысль была, по существу, откровением, не чем-то искомым, а навязанным, убедительным в своей непосредственной данности. Мышление предшествует первобытному «сознанию я», являясь скорее объектом, нежели субъектом». Если юнговскую мысль укоротить, она сводится к тому, что не человек мыслил мыслями, а мысли мыслили человеком.
Наконец, третье различие между первобытным и современным человеком. Определяемость души извне, её неустойчивость, смазанность внутреннего и внешнего сплошь и рядом порождали то, что я условно назову плюрализмом яйности.
У первобытного человека была известна тождественность самоощущения, но он до некоторой степени был внутри себя многояйностью, семьёй (от «семь я»). В нём могли более или менее длительно сосуществовать различные яйности, периодически или единолично возникать и исчезать новые центры притяжения, стягивающие узлы личности.
Чтобы осмыслить эти узлы можно обратиться к понятию комплекса в психоанализе. Обычное определение комплекса гласит, что «это совокупность аффективно заряженных мыслей, интересов и установок личности, воздействие которых на актуально психическую жизнь, как правило, безсознательно».
В своём интенсивном проявлении, в своей наиболее концентрированной реальности комплекс способен образовывать новый и дополнительный центр личности, новую яйность. Это и проявлялось у первобытного человека, он мог иметь несколько самоидентификаций. Предел развития комплексов-самоидентификаций - оборотничество.
А классическим примером кардинального изменения индивидуального самоощущения служат обряды инициаций. При переходе от юности во взрослое состояние его участниками были все члены первобытной общины. Инициация в её внешнем выражении заключалась в целом ряде испытаний, которые должны были выдержать достигшие определённого возраста юноши и девушки. Часто они были очень суровы и несли в себе момент риска для здоровья и даже жизни. При прохождении инициации испытывались сила, ловкость, выносливость, нужно было проявить сметливость, бесстрашие, упорство и т.п. Завершалась она посвящением участников в полноправные член общины. Им раскрывались до тех пор неизвестные мифы и обряды. Они проникали в знание, которое раскрывало им глаза на мир в его сокровенных глубинах.
У нас обряд инициации может ассоциироваться с некоторым подобием чрезмерно суровых и очень ответственных экзаменов, после которых первобытный человек получал что-то аналогичное аттестату зрелости или диплому.
Самое важное отличное инициации от экзаменов в том, что её результатом был не просто переход из одной возрастной группы в другую, а полная переориентация души участника. Он как бы заново рождался. Завершалась инициация наречением её участника, успешно справившегося с испытаниями, новым именем. А новое имя играло здесь совсем особую роль. Получить его означало стать другим человеком, не только с правами и обязанностями, но и с новой самоидентификацией, новым самоощущением.
Душу первобытного человека можно уподобить закопченному стеклу, на которое наносит узор какого-либо подобия индивидуально выделенного существования божество. Этот узор легко стереть, дыхнуть на стёклышко и нарисовать другой, такой же зыбкий и преходящий. Инициация была очередным стиранием предыдущего и нанесением нового узора. Он не был последним, так как первобытному человеку предстояла смерть и последующее рождение в этом мире.
А.П. Сапронов «Культурология»
первобытный остракизм душа мировосприятие
